Ему предстояло повидаться с Чезаре Борджиа – и они действительно повидались. 26 октября 1503 года Чезаре Борджиа, герцог Валентино, еще столь недавно могущественный властитель Романьи, Урбино и прочих территорий, и Никколо Макиавелли, скромный бюрократ на службе Республики Флоренция, совместно провели то, что на дипломатическом языке называется « дружественной и откровенной беседой». Чезаре сказал секретарю флорентийской Синьории, что уже завтра, вооруженный голосами 11 испанских кардиналов, он вновь попытается избрать папой кардинала Руанского.
Ну, он говорил неправду.
К этому времени уже многое было решено, и сам Жорж д’Амбуаз осознал всю несбыточность своих надежд и решил поддержать кардинала Джулиано делла Ровере. Джулиано, правда, был заклятым врагом Борджиа, но, спасаясь от них, он провел много времени во Франции, и кардинал Руанский рассчитывал на то, что с ним удастся наладить долгое и плодотворное содружество. Оставалось только уговорить Чезаре Борджиа не спорить с таким решением – как ни странно, это сделать действительно удалось. 29 октября 1503 года было подписано соглашение между Чезаре Борджиа и кардиналом Джулиано делла Ровере. В обмен на поддержку Чезаре было обещано сохранение всех его владений и титулов – а он обещал предоставить свои собственные силы и все свои войска в распоряжение нового папы. Конклав в результате оказался просто формальной процедурой, оформившей готовое решение. Кардинал Джулиано был избран единодушно.
Он нарекся Юлием II.
III
Книга Никколо Макиавелли «Государь» была им написана почти точно через 10 лет после описываемых событий, в 1513 году. К этому времени понтификат Юлия II как раз закончился, новым папой был избран кардинал Джованни Медичи, во Флоренции сменился режим правления, и Никколо Макиавелли, оставшийся не у дел бывший секретарь Второй Канцелярии Республики Флоренция, очень хотел понравиться семейству Медичи, ибо теперь они правили и в Риме, и во Флоренции, родной и им и ему. «Государь» был написан как своего рода приложение к невысказанной просьбе – вернуть Никколо Макиавелли на государственную службу. Он мог предложить новому правительству свои ум, опыт и знания, и книга должна была послужить как бы доказательством того, что отставной флорентийский дипломат знает свое дело. Сразу скажем – из его попытки прибиться к новому берегу ничего не вышло. Но его книге было суждено стать, наверное, наиболее известным трактатом о политике во всей истории Европы Нового времени.
Вот уже без малого пятьсот лет, как книгу издают, переиздают, переводят на самые разные языки, сопоставляют со все новыми и новыми политическими реальностями, случается – запрещают, но самое главное, ее непрерывно читают и все еще, пять веков спустя после написания, раз за разом пытаются как-то по-новому осмыслить.
Так вот, большая часть «Государя» посвящена Чезаре Борджиа. Макиавелли детально разбирает его действия по захвату и укреплению своей власти, объясняет логику его поступков и разбор достижений Чезаре Борджиа как государя кончает следующими словами:
« Обозревая действия герцога, я не нахожу, в чем можно было бы его упрекнуть; более того, мне представляется, что он может послужить образцом всем тем, кому доставляет власть милость судьбы или чужое оружие».
Такое сугубо положительное мнение о жестоком и хладнокровном убийце объясняется целым рядом причин: во-первых, Макиавелли рассматривал политику как средство достижения и удержания власти и мораль в эту систему попросту не включал, как элемент совершенно излишний, во-вторых, он, что называется, « рисовал с натуры», и на фоне других государей Италии Чезаре какой-то особой свирепостью и впрямь не выделялся. Наконец, в-третьих, Макиавелли считал, что Италия разорена и унижена вторжениями « варваров», французов и испанцев, и прямо-таки мечтал о таком государе, у которого хватило бы ума, решительности и жестокости для объединения Италии и изгнания из нее иноземных войск.
Чезаре Борджиа казался ему самым подходящим кандидатом на эту роль, и за это он готов простить своему герою решительно все на свете. Как Никколо Макиавелли пишет в своем «Государе»:
«… имея великий замысел и высокую цель,[Чезаре] не мог действовать иначе: лишь преждевременная смерть[папы] Александра и собственная его болезнь помешали ему осуществить намерение».
И может быть, « даже и это не смогло бы сокрушить герцога Валентино», но он в трудной позиции сделал ужасную ошибку. Чезаре Борджиа часто нарушал свое слово и часто предавал оказанное ему доверие…
Но совершенно непостижимым образом он почему-то решил, что на слово кардинала Джулио делла Ровере можно положиться.
IV
Макиавелли свою точку зрения обосновал следующим образом:
«[Чезаре Борджиа] ошибся в расчете, ибо если он не мог провести угодного ему человека, он, как уже говорилось, мог отвести неугодного; а раз так, то ни в коем случае не следовало допускать к папской власти тех кардиналов, которые были им обижены в прошлом или, в случае избрания, могли бы бояться его в будущем. Ибо люди мстят либо из страха, либо из ненависти».
За многие годы книгу Макиавелли растащили на афоризмы, и последняя фраза, приведенная в этом абзаце « Ибо люди мстят либо из страха, либо из ненависти», оказалась одним из них. Что сказать? Никколо Макиавелли хорошо изучил мотивы человеческой деятельности. У Джулиано делла Ровере имелось множество причин для мести всему роду Борджиа, и у него были все основания опасаться Чезаре, если б тому удалось восстановить свои силы. Кардинал Джулиано не мог нанести своему обманутому врагу немедленный удар даже после того, как он из кардинала Джулиано превратился в папу Юлия. Следовало ждать, пока Чезаре ослабнет еще больше.
И ждать, надо сказать, пришлось недолго.
Испанские и французские войска столкнулись в борьбе за Неаполь и тем самым на какое-то время нейтрализовали друг друга. Исход их борьбы был неясен. Согласно заключенному договору, Чезаре Борджиа должен был двинуть часть своих сил на помощь французам, к Неаполю. В этом случае его испанским офицерам пришлось бы сражаться с соотечественниками. До этого еще не дошло, но, пока суд да дело, испанский военачальник дон Гонсальво де Кордоба, призвал испанских офицеров не служить в войске Чезаре. Он не мог предложить им никакой оплаты вместо того жалованья, которое они получали, Чезаре Борджиа хорошо платил своим наемникам, но в выборе между личной честью и личной выгодой они выбрали честь и последовали приказу дона Гонсальво. Почти все испанцы оставили знамена Чезаре и ушли к своим – он остался без своих лучших бойцов.
Разбор политической ситуации, сделанный Макиавелли, очень напоминает разбор трудной шахматной партии – давно известно, что в проигрышной позиции, под тяжелым психологическим давлением, даже прекрасный игрок может потерять хладнокровие. Именно это и случилось с Чезаре Борджиа. Как пишет Макиавелли « не привыкнув к ударам судьбы, герцог Валентино начал делать ошибки».
По-видимому, его первой ошибкой – после того как он не предотвратил избрание папы Юлия – было то, что он остался в Риме. Видимо, была у Чезаре идея, что из Рима ему будет легче следить за развитием общей политической картины, да и за папой приглядеть не мешало, и оставить захваченную казну Святого Престола ему не хотелось, и увезти ее было затруднительно – но все эти веские соображения сводились к нулю тем, что в Риме он оказался оторван от своих войск, а на его новозавоеванные владения накинулись со всех сторон. И он постепенно терял и силы, и время – а папа Юлий удерживал Чезаре в Риме и все говорил ему, что не может обойтись без его совета и поддержки, и даже объяснял, что сейчас, когда союзники-французы так заняты у Неаполя, Святой Престол только на Чезаре и полагается для того, чтобы унять хищную Венецию, – и из Рима не отпускал.